Странное дело - я не могу сказать, что меня интересуют гномы как народ, но хорошие истории про них - очень даже интересуют!
WargishBoromirFan
Приключение
От автора: Орла не упомянута в книгах, но ее существование нигде не отрицается, так что можно сказать, что это в рамках канона… Мне всего лишь хотелось написать женскую гномью историю, относящуюся ко временам «Хоббита».
Я снова думаю о тех днях в старых пещерах, тех, что были до Одинокой горы, когда мы все были вместе. Я была еще молодой, и мало что видела кроме низких туннелей – среди которых и родилась. Мы жили не богато, но родители делали все, чтобы мы были хорошо накормлены и не испытывали неудобства, а мои братья, сестры и я сама помогали им, как могли – даже такие маленькие, как Гимли, Фили, Кили и я. Наши чертоги были темными и грубо вырубленными, но иных мы и не знали. Казалось, вся наша жизнь может пройти в этих туннелях.
Но кроме того, были еще истории старших Торин рассказывал о битве, где он получил свое прозвание, - битве, которую он выиграл, когда был лишь немногим старше, чем все мы – все четверо. Старый Норин вздыхал и говорил о потерянных богатствах Одинокой Горы и Мории. И мы принимались мечтать о них, мечтать, что представится случай увидеть светлые долины за пределами нашего дома. Старшие мальчики размахивали топорами с большим, чем обычно, увлечением, а Гимли вслух мечтал о приключении, великом путешествии, в котором он добудет столько богатств, что никому из нас не придется более рыть новые шахты. Я ответила ему, что меня вполне устраивает копать их и дальше, спасибо огромное, а он – глупый маленький мальчик, которому не терпится отправится навстречу всем этим ужасным оркам, эльфам и гоблинам. А я знаю лучше его. Ведь я на целых три года старше! Но старшие мальчишки переглядывались и кивали, а затем показывали Гимли, как лучше управляться с топором.
А затем однажды Торин решил сделать нечто большее, чем снова пересказывать старые истории. Он тихо переговорил с моими отцом и дядей, а затем они поговорили с двоюродными братьями – Бифуром и Бомбуром, затем они позвали Двалина, он рассказал своему брату, а Балин поговорил с Нори, который пригласил своих братьев. А я, Фили, Кили и Гимли были совершенно не в курсе дело, и ужасно злились. Гимли докучал дяде Глоину просьбами позвать и его, я старалась убедить отца, что мне нужно знать, что происходит, а старшие мальчики решили взяться за самого Торина. Ничего из этого не сработало, но затем у Фили появилась мысль сходить к матери. Дис была сестрой самого лорда Торина и могла убедить своего брата буквально в чем угодно. Она узнала у брата все подробности почти мгновенно, а когда ее сыновья пришли от них в восторг, уговорила Торина позвать и их.
Мы были рады за Фили и Кили – ведь теперь они действительно могли совершить что-то такое, о чем давно и тайно мечтали. Возможно, и я и Гимли немного завидовали им, но я старалась не показать свои чувства. В конце концов, мне было уже шестьдесят пять, я была уже совсем взрослой женщиной – по крайней мере, так я говорила сама себе. Я могу быть выше этой глупой зависти, даже когда Гимли будет просить своего отца взять его с собой еще в два раза усерднее. Я даже не хотела отправляться в путешествие, честное слово. Там, снаружи, где все эти тролли, драконы, люди – кто знает, что там может случиться? Я спросила отца – всего лишь из любопытства, а не потому, что хотела отправиться с ними, - почему он уходит без меня.
«Моя маленькая Орла, - сказал он. – Ты – моя любимая драгоценность, мой самый лучший рубин». Он погладил меня по волосам, на самом деле слишком кудрявым, чтобы их можно было сравнить с камнем, хоть красным, хоть с каким-нибудь еще. «И я хочу, чтобы у тебя было лучшее жилище, чем эта несчастная пещера, - такое, где ты будешь сверкать в солнечном свете».
«Отец, все хорошо. Я счастлива здесь. А ты?» - я хотела, чтобы он возразил мне, чтобы показать то беспокойство, что росло во мне тем больше, чем больше разговоров о путешествии достигало моих ушей. И когда я заглянула в глаза отца, я увидела в них отражение собственной жажды странствий.
«Здесь нам… довольно-таки хорошо», - неохотно сказал он. – «Но есть места получше для юных гномов. И получше для старых гномов – где они могут жить в мире и довольствии».
Я никогда не отличалась мудростью. Я с трудом могла прочесть что-то на лицах тех. Кого знала и любила, даже в лице моего младшего двоюродного брата. Но тогда я ясно видела нетерпение отца, то, что ему совершенно необходимо покинуть это место. Наш род не известен великими свершениями и дальними путешествиями – но отчасти от того, что наши великие путешествия происходят под землей. Стены этой пещеры были прочны. Они давали нам безопасное жилье – но довольно тесное. Здесь некуда было расширяться, и юному гному негде было попытать свое счастье. И все же я, девчонка, всего шестидесяти пяти лет, полагавшая, впрочем, себя совсем взрослой, - даже я понимала, что мой отец, гном в самом расцвете лет, все еще желает приключения – так же как мы, молодые. Он просто лучше умеет скрывать это желание.
«Но если там будет лучше, может быть, и мне стоит пойти? – подлизывалась к нему я. – Лучше ведь начинать рано, а не поздно?»
Отец рассмеялся, и его темные глаза вспыхнули. «Сначала нам надо разобраться с драконами, эльфами и людьми. Я бы не хотел, чтобы они могли повредить моей дочери».
«Я не боюсь», -настаивала я не вполне искренне, потому что именно боялась. Даже теперь, когда я уже встречалась с эльфами, они все еще пугают меня, хотя и оказались не вовсе не теми ужасными чудовищами, какими расписывают их старые сказки. Не совсем такими. Это правда, что они спят с открытыми глазами. Я видела одного такого спящего.
«Ну что же, моя смела дочь», - ответил отец. – «Тогда тебе нужно остаться здесь и ждать, когда мы пришлем за тобой, а пока – помогать матери, тете и госпоже Дис заботиться о младших и быть готовыми присоединиться к нам, как только мы вас известим».
Я вздохнула, признавая поражение. «Хорошо, отец. Но почему Фили и Кили уходят с вами? Они ненамного старше меня».
«И все-таки они старше. Я не могу сказать, что это был мой собственный выбор, и что это был самый лучший выбор, но жизнь часто ставит нас в такие положения, когда и выбирать не приходится. Нам остается только склонить головы, наточить топоры и взять шлем покрепче. Подожди немного, Орла, и у тебя будет твое собственное приключение» - и он с чувством похлопал по моему горному шлему*.
«Хорошо, отец». – я улыбнулась через силу. Он все-таки пообещал мне приключение. Когда-нибудь….
Когда-нибудь я буду сожалеть о приключения, и все же наше семейство никогда не могло удержаться от них. Мой последний год в Железных Холмах прошел в ожидании вестей от отца; я с трудом сдерживала нетерпение, желая наконец увидеть ту потерянную пещеру и ее сокровища, ту Одинокую Гору – наконец увидеть их своими глазами. Меня мало увлекала работа в шахтах, и я проводила время, изготавливая каменные лилии и стальные полосы (? – scraps); я с жаром говорила себе, что у меня будет подарок для отца, достойный обещанного приключения. Я без сомнения могла бы заплатить все долги и зажить собственным домом, но я знала, что путешествие в новый дом будем слишком большим даром, чтобы оставить его без отплаты.
Я не поняла поначалу, почему мать заплакала, когда получила наконец письмо от отца – о том, что все наконец успокоилось настолько, что мы можем отправиться к ним, в бывшее логово дракона. И там нашлось такое множество драгоценных камней! (Я до сих пор ношу ту небольшую булавку с рубином, которую отец передал мне с тем письмом). Нас ожидали истории о волшебниках и варгах, троллях взломщиках… И о великой битве, подобной той, в какой сражался Торин Дубощит, когда он был моих лет. А Фили и Кили показали себя столь же великими героями, как и их дядя. Потом мать объяснила мне остальное. Фили и Кили стали героями, сказала она, но теперь они не вернутся домой. И лорд Торин уж не поприветствует нас в новом доме.
«Почему?» - спросила я.
«Есть такие приключения», - продолжила мать, - «Из которых гном уже не может вернуться обратно. Махал создал нас так, что мы можем пережить даже большой ущерб, но также он дал нам некий дар. Когда мы не может больше вынести, мы покидаем наши тела и отправляемся в самую глубокую пещеру в мире».
«А на что она похоже? И много ли там драгоценных камней?» - если бы нынешняя я встретила меня-тогдашнюю, я бы просто-напросто ударила эту болтливую девчонку.
Но мать только грустно улыбнулась. «Никто не знает этого. Те, кто отправились туда, не могут говорить с теми, кто здесь, а пещера эта столь глубока, что туда никак нельзя добраться – только отправиться туда самому».
«Но мы ведь увидим их когда-нибудь?» - я наконец обняла ее. Я не очень-то любила показывать свои чувства, но мою мать, похоже, они всегда радовали, - и я не хотела, чтобы она продолжала плакать. – «Это будет наше приключение».