Засим следует текст оной песни, подстрочным нерифмованным переводом, для удобства делю текст на 2 записи. К сожалению, так красиво делиться пополам "по смыслу", как 6ая песнь, она не желает, поэтому режем по живому, на самом интересном месте.
Итак, о валинорском собаководстве (да, про собак там - много и прекрасно!), коварных замыслах Келегорма и Куруфина (в которые верят не все читатели), а также о поимке Лютиен...
Песнь VIII
В Валиноре были псы
С серебряными ошейниками. Олень и кабан,
Лиса, заяц и быстрая косуля 2240
Бродили там в зеленых лесах.
Ороме был божественным лордом
Все этих лесов. Крепкое вино
Ходило (по кругу) в его чертогах и охотничьи песни.
Нолдор вначале долго называли его
Таврос, бог, чьи рога трубили
За горами много лет назад;
Тот, кто один из богов любил мир
Прежде, чем были развернуты знамена
Луны и Солнца; и подкованы золотом 2250
Были его великие кони. Неописуемыми псами,
Что лаяли в лесах Запада,
Из бессмертной породы (race) владел он:
Серыми и проворными, черными и сильными,
Белыми с шелковистым и длинным мехом,
Коричневыми и пятнистыми, быстрыми и точными,
Как стрела из тисового лука;
Их голоса были как низкий звон колоколов
В цитаделях Валмара,
Их глаза – живые драгоценные камни, их зубы - 2260
Как слоновая кость. Как меч из ножен,
Они, мелькнув, бежали с привязи, чтобы выследить дичь
Для радости и веселья Тавроса.
В лесах и на зеленых пастбищах Тавроса
Когда-то был юным щенком Хуан.
Он вырос быстрейшим из быстрых,
И Ороме отдал его как дар
Келегорму, что любил следовать
За великим богом по холмам и лощинам.
Единственный из псов Страны Света, 2270
Когда сыновья Феанора отправились в Исход
И пришли на Север, он остался
Со своим хозяином. Каждый поход
И каждую вылазку он разделял (с ним)
И отваживался вступить в смертельную битву.
Он часто спасал своего лорда-нолдо
От орка, волка и разящего меча.
Волкодавом, не знающим усталости, серым и яростным
Вырос он; его сверкающий взгляд пронзал
Все тени и всякий туман; своим нюхом 2280
Он находил след многомесячной давности в топях и на склонах,
Под опавшими листьями, в пыли и песке;
Все пути широкого Белерианда
Он знал. Но именно волков он любил больше всего;
Он любил найти их горло и пресечь
Их рычащую жизнь и злобное дыхание.
Стаи Тху боялись его как смерти.
Ни колдовство, ни заклинание, ни дротик,
Ни клык, ни дьявольское искусство варения ядов
Не могли повредить ему – ибо его участь 2290
Была сплетена. Но он мало страшился
Этой судьбы, предписанной и известной всем:
Только перед самым могучим падет он,
Самым могучим из волков,
Когда-либо воспитанных в каменных пещерах.
Чу! Вдали в Нарготронде
Далеко за Сирионом,
Слышны неясные крики и звук рогов,
И лай собак, бегущих между деревьев.
Охота началась, лес встревожен. 2300
Кто скачет сегодня (по лесу)? Вы не слышали,
Что Келегорм и Куруфин
Спустили своих псов? С веселым шумом
Они сели на коней до восхода солнца,
Взяв свои копья и луки.
Волки Тху последнее время осмелились
Заходить все дальше. Их глаза горят
Ночами за ревущим потоком
Нарога. Желает ли их хозяин (узнать),
Может быть, о тайных замыслах и советах, 2310
О тайнах, что хранят эльфийские лорды,
О передвижениях в землях нолдор (Gnomes)
И странствиях под буком и вязом?
Куруфин сказал: «Мой добрый брат,
Мне это не нравится. Какой темный замысел
Это предвещает? Мы должны быстро
Пресечь блуждания этих злых тварей!
И более того, это повеселит сполна мое сердце –
Поохотиться немного, поубивать волков».
А затем он склонился и тихо прошептал, 2320
Что Ородрет – медлительный тупица;
Долгое время прошло с тех пор, как ушел король,
И никакие слухи или вести не пришли.
«Наконец к твоей выгоде будем
Знать, мертв он или свободен;
Чтобы собрать свой народ и войско,
Ты можешь сказать «Я еду на охоту», -
И все подумают, что благо Нарога
Всегда заботит тебя. Но в лесах
Можно что-то узнать; если же некой милостью 2330
Слепой судьбы он направит обратно
Свои безумные шаги, и если он несет
Сильмарил – мне не нужно объяснять
Ничего больше словами; но он по праву
Твой (и наш), этот светоносный камень;
Другой, быть может, выиграет трон.
(Им) должен владеть наш дом, старшая кровь».
Келегорм выслушал. Ничего не сказал он,
Но вывел могучее войско;
И Хуан прыгал при радостных звуках, 2340
Вожак и глава его псов.
Там слышны неясные крики и звук рогов,
И лай собак, бегущих по лесам.
Охота начата. Лес встревожен, 2350
И кто-то летит, как вспугнутая птица,
И страх в ее танцующих ногах.
Она не знает, кто охотится в лесах.
Вдали от дома, измученная странствием, бледная,
Она летит подобно призраку по долинам;
Хотя сердце все гонит ее вверх и вниз,
Ноги ее усталы и глаза тусклы.
Глаза Хуана заметили тень,
дрожащую и мелькающую на поляне,
словно вечерник туман, изгнанный днем 2360
И в страхе улетающий прочь.
Он гавкнул и прыгнул мускулистыми лапами –
Поймать это робкое создание, странное и тусклое.
На крыльях ужаса, словно бабочка,
Преследуемая с высоты стремительной птицей,
Она порхала туда, металась сюда,
То зависала, то летела по воздуху, -
Тщетно. Наконец к дереву
Он прислонилась, тяжело дыша. Вверх прыгнул он.
Ни одно слово магии, сказанное в скорби, 2370
Ни одна эльфийская тайна, известная ей
Или вплетенная в темное одеяние,
Не действовала против этого неистового охотника,
Чью древнюю бессмертную породу и род
Никакие заклинания не могут повернуть или связать.
Хуана – единственного из тех, кого она встретила, -
Она не могла ни зачаровать,
Ни связать заклинаниями. Но ее красота
И глаза, как звездным светом, блестевшие слезами, 2380
Смирили его, не боящегося ни смерти, ни чудовищ.
Легко он поднял ее, легко он отнес
Свою трепещущую ношу. Никогда прежде
Не было у Келегорма такой добычи:
«Что ты принес, добрый Хуан, скажи!
Деву темных эльфов, или духа, или фею (fay)?
Не к такой охоте готовились мы сегодня».
«Это Лютиен из Дориата», -
Сказала дева. «Путем странствия
Далеко от солнечных полян Лесных эльфов 2390
Она печально бредет – там, где угасает храбрость
И надежда убывает». И пока она говорила,
Она сбросила свое теневое одеяние,
И стояла – в серебряном и белом.
Ее подобные звездам драгоценности ярко сверкали
В свете восходящего солнца, как утренняя роса,
Золотые лилии на голубой мантии
Светились и блестели. Кто бы мог смотреть
На это дивное лицо без восхищения?
Долго смотрел и вглядывался Куруфин. 2400
Запах ее перевитых цветами волос,
Ее гибкое тело, ее эльфийское лицо
Поразили его сердце, на том месте
Он стоял, (как) скованный. «О дева королевского рода,
О прекрасная леди, зачем в столь трудное
И одинокое странствие отправилась ты?
Какие ужасные вести о войне и скорби
Пришли в Дориат? Расскажи!
Ибо судьба благополучно привела тебя,
И ты нашла друзей», - сказал Келегорм 2410
И смотрел на ее эльфийский облик.
*
Вот, кстати, интересный вопрос: КТО, по-вашему, и неплохо бы сообразить КОГДА мог сделать предсказание о судьбе Хуана. Учитывая, что по дальнейшим песням судя, о нем даже Мелькор и Саурон знают...