18.04.2012, «Мастер».
….кратко, наброском.
Натурально – только библейская линия, то есть – история Пилата.
А иначе – и не получится при все желании. Организм нынче решил, что сил на весь спектакль у него нету и смотреть он будет самое значимое. А на всех прочих сценах меня неудержимо тянуло зевать… спать… даже сны успевали присниться, какие-то мельчайшие и на театральную тематику: что я, например, смотрю распечатку со списком спектаклей, на которые иду, а там на 29 число (какого месяца??) оказался какой-то «Голый вагон»… Было очень стыдно. Потому что первый ряд, одиннадцатое место. А я ж ненамеренно проявляю свое презрение путем зевания, я просто – сплю!
Зато – эпицентр. Об то и насладилась, скажем так.
…физиологичненькая такая история. Т.е. – так рассказанная. Головная боль – настолько, что даже на любопытного арестанта вначале не получается взглянуть, глаза то ли в щелку, то ли просто прикрыты. Это потом – зацепится, посмотрит – и увидит.
…И «истина в том, что у тебя болит голова» - тоже невероятно внятно, что да, болит, и сейчас тоже – да. Это уже – когда не мечется, а идет вперед. Видно, что через боль, наверное, чудовищную (и предыдущее, от чего метался – тоже не бесследно), но надо – собрать все силы и идти. Я даже не знаю, это – просто единственное, на что его сейчас хватает, это просто – физически вперед, или – учитывая неладный этот «мистический пласт» в синем свете, - это метафорично, о его жизни, что ли? Ну да, вот так он и живет.
…и потому, наверное, - сразу, почти инстинктивно, понимает-таки, - Кто пришел. Инстинктивно, но совершенно осознанно.
Потом он еще отходит от исчезнувшей боли, тоже – чисто физически еще до-приходя в себя, как-то не сразу – от неожиданности и невозможности произошедшего, - понимая, что боли уже нет…И при этом – по первым же словам прокуратора ясно, что понял он совершенно всё.
«Сознайся – ты великий врач?» За этим отчетливо стоит не то не сказавшееся, не то просто явно подразумеваемое – Бог.
И радость захватывает Пилата, она звучит в последующих репликах, даже в той, о волоске, который он может перерезать… Не о том, речь. А о том, что можно сказать еще одну фразу – Ему, и услышать ответ…
«Всё о нем?» - совершенно беззаботно. (Это не очень давняя черточка, и мне очень нравится, что так сделано). И Афраний – с явным именно сожалением – «Нет, к сожалению». Не уверена, что он проникается Иешуа, но он – давно и прочно – проникся Пилатом, и что хорошо для прокуратора, хорошо и для него.
И очень страшно – это мгновенное переключением режимов, - такое впечатление, что начинает он чуть ли не на инстинкте. Реагируя на ситуацию, не на личность. И – не имея опыта действовать иначе?
Кажется, начав соображать, прокуратор и соображает в ключе – тут действовать можно только политически. И – значит, он будет действовать так.
«Ты бы отпустил меня», - вот как, КАК Саша это делает. Как получается, что говорит это стоящий на коленях, говорит – фразу, построенную как просьба… только просьбой и тем более мольбой она не является ни раза! Особенно – о себе.
Он говорит как Имеющий Власть. Впрочем, и не приказ – тоже. Какое-то точное знание, что именно так и будет лучше. Не для Иешуа. Для прокуратора.
«…и настанет Царство Истины? Оно никогда не настанет!» - отвечает ему Пилат с настоящей горечью. (Раньше, обычно – не так. У него скорее не получалось поверить в принципе в возможность этого Царства). Оно не настанет теперь, из-за того, - так кажется Пилату, - что Иешуа все-таки сказал то, что тянет на «оскорбление величия»…
Не получилось. Не услышал. И не знаю, насколько – верит в то, что получится что-то сделать «политикой». Но будет пытаться – факт.
И выходит спорить с Кайифой так энергично, с напором… Не знай кто подоплёки – по началу и впрямь подумает, что «я казнил бы обоих» - самая заветная мысль прокуратора…
Впрочем, срывается быстро. «Тесно мне» - тоже явная физиология. Мне кажется, что он начинает рвать пряжку с ворота обычно все же позже… А здесь – и очень рано, и перед тем – явно так, отчетливо задыхаясь.
И «Тесно мне с тобой, Кайифа» - это тоже очень конкретно. Потому что убедившись, что первосвященник уперся и так не получится ничего, Пилат конкретно начинает его раскатывать, как личного врага. Очень определенная и концентрированная враждебность – тоже, пожалуй, вариант, которого раньше не видела.
Кайифа в чем-то прав – не любит Пилат местный народ. И лично Кайифу, и весь Синедрион, похоже, с ним (как показывает последующий разговор с Афранием о подбрасывании денег) – не любит. Не сложились отношения. Кто-то где-то уперся, кто-то не понял… и готово. Пилат хотел «по-человечески», с водопроводом, но, похоже, ему просто, в числе прочего, не объяснили местами, где заканчивается «по-человечески» и начинается оскорбление местных обычаев. Беда в том, что если в ответ – враждебно уперлись и все (или не все – а еще в Антиохию наместнику написали), то Пилат, судя по реакции тут, зачисляет во враги и действует соответственно.
Надо сказать, что Кайифа в данном случае был не в пример полезнее, чем обычно. Во-первых, сцену крутили и докручивали, у него появились какие-то новые перемещения, более сложные, это он – пожалуйста, может, и от того уже сцена становится интереснее. И более того, Долженков честно пытался выдать интонации. В первой части разговора… Беда в том, что к фирменному «НЕ ДАМ!!!» это дало строго обратные результаты: фраза была, пожалуй, еще ужаснее, чем обычно. (Ну да не беда, тут уже вот-вот приговор…)
Но до того – скажем, на «этого, как его, из Кириафа» Кайифа дернулся очень отчетливо, и на лице его было написано: «накрыли!»
А Пилат сообщал ему о грядущих последствиях столь уверенно, что у меня возникло ощущение: напишет он императору. Непременно напишет. Даже если будет совершенно конкретно помирать после приговора… (Написал ли в итоге? Понятия не имею, вот это уже совсем за рамками истории…)
И – приговор. Из того, что запомнилось до ключевого момента – он мало, почти не выделил голосом имя Иешуа в списке остальных. Не сейчас, потом, копит силы?
И – сам момент, «имя того…»Это Змея потом говорила – как за это время может успеть смениться три состояния? Да, именно так, как будто что-то делается со временем, эти секунды не растягиваются даже, а становятся необычайно вместительными.
…и вот в те самые секунды, когда ему еще самому кажется, что сейчас, вот сейчас он скажет То Имя, - он был прекрасен. Таким, каким я никогда не видела Пилата… на приговоре уж точно. А потом – и в спектакле.
…наверное, этот тот, настоящий, взявший планку, который сказал БЫ. Это его образ успел блеснуть.
Но потом – борьба с собой, чудовищное усилие, - и чудовищный результат «Вар-равван!...»
…притом, что это был, получается, не самый умопомрачительный по эффекту приговор из недавних спектаклей. Первое место тут надо отдать прошлому «Мастеру»: подробности самой сцены уже не воспроизведу, а вот эффект помню точно. В среднем я оклёмываюсь от этой сцены и начинаю как-то воспринимать происходящее далее в спектакле где-то к середине эпизода у Стёпы в квартире, когда появляются Воланд и компания. (Примерно так было и на сей раз). Тогда же я выпала в осадок на всего Стёпу в квартире, всего Стёпу в Ялте… и начало разговора Варенухи и Римского, пока не стала появляться «сверхмолния»-Чирва, за нее я и зацепилась. Причем происходящее до того, вся эта катавасия со Стёпой, производила по контрасту с приговором впечатление чудовищной неуместности, как играть комедию в день похорон…
Впрочем, сей раз тоже был силен – по-своему. В особенности учитывая, что сидела-то я опять «в эпицентре» (кстати, о грамотности, именно «эпи»-, потому что центр – на сцене!). И тут в чем-то даже хорошо, что на первом ряду, он ведь стоит рядом, и основная волна, кажется, идет выше, по-моему, самый «везучий» в этом смысле ряд – второй. А впрочем, зал-то маленький, сиди хоть на ступеньке, - за пнём не спрячешься!
…Ну да, потом наступает тот волшебный момент, когда задаешься вопросом, почему нельзя случайно убрести из зала до второго действия.
За вычетом того, что была еще клиника.
Отдельно «клиничен» в ней был Медведев, он вообще как-то жег на сем спектакле: орал в первых сценах, в клинике гнал (то есть текст опять не учил!), в дальнейшем разговоре с Мастером не подал ему пару реплик и капитально завесил Бакалова, тот – молодец! – выкрутился, но, кажется, потряхивало его не только до конца этой сцены, но и в следующей его же…
Впрочем, текст, как отметил народ, забывали многие (я-то уловила только вопиющие варианты). Возможно, это результат репетиции «Дюдей», у которых премьера 22го?
Впрочем, приснопомянутый Медведев в клинике гнал и все прочие разы, задолго до премьеры… Так что если прошлый раз Ванин его прикрыл на финальном монологе халатом… В этот раз он Ванина совершенно явно разозлил, и доктор Стравинский перед каким-то монологом для начала повернулся в другую сторону и произнес одними губами что-то явно ругательное. Не выпадая, натурально, из образа – что ж, пациенты тоже порой допекают…
(Из хорошего – пара черточек в сцене в Грибоедове.
Жег и отчаянно смешил нас Фарид (с дамой-Санниковым, но лидировал таки он). Благо находился опять же в метре и напротив. Было очень трудно не ржать безостановочно.
Неожидаемо оказался осмысленный кавалер у дамы-Горшкова – в лице Калласа. Не ее «Ворошилов!» он развернул в сторону фаридова Рюхина целую пантомиму со смыслом «Она пьяная, не обращайте внимание!!!» (Товарищи потом хвалили это особо, ибо – черточка эпохи, неочевидная для нынешней молодежи ).
И еще один штрих уже именно из впечатлений: когда Бездомный восклицал «Под пролетариат маскируетесь!...», я перевела взгляд на Тамарину даму, и восхищенно подумала – нет, вот она – даже и не маскируется…)
…а про второе действие, как ни странно, сказать могу очень мало. И не потому что забылось или перекрылось другим спектаклем (да, 23.04, был совсем другой Пилат!). Так было исходно, притом, что сцены я запомнила неплохо.
…наверное, потому, что я пишу историю действующего лица, а лицо-то после предыдущего практически закончилось. Как действующее особенно. (Причем в данном случае – именно персонаж, а не актер, это не тот случай, когда не хватает запала на весь спектакль, это такая история).
….он, кажется, снова задыхался иногда, а еще – прикрывал глаза, как тогда, при головной боли. Но здесь, скорее от отсутствия сил. Именно от этого – молчал, не отвечал на очередной кусок отчетности Афрания, а тот, не углядев, начинал беспокоиться, спрашивал «Возможно, я совершил ошибку?» А ошибки-то нет, и не надо пытаться «прикрыть» ситуацию собой, это сил – нет…
Впрочем, отчасти Афраний, думаю, видел, каково прокуратору… и от того мне послышалась какая-то ревность, что ли (не знаю, как правильно сказать), когда он говорил о нем и особенно – передавал снова о трусости. По смыслу – что-то вроде «что же ты сделал с моим прокуратором?»
…и Иуду на сей раз убивал именно Афраний. Один. Т.е. м.б. и с товарищами, но без Пилата. «Куда ему?» - как прокомментировала потом Змея. (Я еще специально переспрашивала товарищей, потому что больно непривычный для меня вариант, там обычно большее участие Пилата, мне кажется, хоть «за компанию»…)
Так что «Это сделал я», - это… взятие ответственности, что ли? Потому что тут не работает вариант «прикрыть Афрания», этот Афраний сам кого хошь прикроет, хоть и хромает после встречи с забором Синедриона…
А так – как-то стыкуется с предыдущим заявлением. «Ты, конечно, хочешь убить меня?» - нет, не подставляется, не надеется, - признаёт: да, я знаю, что меня есть за что убить. Но также знает, что оглашая вот так публично намерение (и всё при том же Афрании сзади), прямо сейчас убивать точно не будет…
…его неожиданно много и активно было на балу, - то ли я впервые много наловила, то ли так и было – этих метаний, кажется, всплепую, ближе к концу танцев и беготни, с выходом за границу сцену, почти к первому ряду (и, кажется, практически напротив наших на втором ряду). И – кажется, его голосом, уже не по роли совсем, когда «тени» убегают парами, кому-то, видимо, своей паре – «Давай!» И побежали. С кем, не помню, потому что Долженкова в тот раз точно не было…
…из финала больше всего запомнился даже не он сам, - не отчаянная мольба, не уход, где еще не понятно, уже увидел он, куда идет, или нет… А взгляд Мастера (логично, ибо это был Бакалов!), оглянувшегося на него. Мастеру, похоже, отчаянно хотелось туда же, но пока не получалось… Может быть, Пилат однажды и в самом деле попросит за него?
… - 24.04.2012