О том, как сыграть идею,
или
О глюках, биографиях и страшном времени


Нинквенаро:
"...я вообще не понимаю подхода "вот этим персонажем Вася хотел сказать вот эту идею". Ну то есть не понимаю, как персонаж, то есть, личность, может выражать идею - либо он личность, и тогда это с десяток идей, иногда противоречащих друг другу; либо он идея - и тогда это в лучшем случае театр классицизма, а в худшем - фигня на ходулях."


Я:
"Что хотел сказать автор?" - для меня это в чем-то созвучно вопросу "Про что история?" / "Про что игра?" Какой-то главной теме, вокруг которой история рассказывается. В игре, спектакле, в фильме, в тексте...
На самом деле, наверное, они тоже могут быть разные, вот я, например, вчерась смотрела некий фильм ("Дирижер", современное отечественное, не суть важно в данном случае) - и ругалась для себя, что несколько начатых историй разных персонажей недосказаны, запутаны и не распутаны, брошены на половине... А потом посмотрела по Сети - есть и восхищенные отзывы, что фильм "поднимает тему", "задает вопрос"... т.е. кому-то нужно это. Мне вот ближе и понятнее вопрос с завершенной историей. И он у меня наглючился тоже вокруг конкретного ЮЗ спектакля, только другого.

Собственно, мне кажется, что если только "играть идею", одну на всего персонажа, без ничего остального, то это будет скучно. Или это будет какой-то совсем простенький фарс.

Есть такая комедия Николая Эрдмана "Самоубийца". Скорее сатира, чем юмор, местами достаточно злая. Подробно проприсанный главный герой, и более схематически, иногда строго по тексту - действительно одна главная черта, - остальные. При этом глав. герой, сначала собравшийся демонстративно самоубиваться, а потом, когда он вроде даже раздумал, и понял, что он хочет жить, хотя бы и плохо, - попавший уже в водоворот, когда остальные ждут, чтобы он самоубился, - в каких-то монологах поднимается уже повыше проблем бытового скандалиста, до каких-то общечеловеческих вопросов о жизни и смерти.
И вот там с одной стороны дана галерея этих сатирических типов, чем-то не вписавшихся в советскую действительность, и они осмеяны. С другой - и по самой действительности автор проходится, что не такая уж она радужная (и от того пьесу тогда не поставили, а автору, в общем, поломали жизнь). И есть еще философский пласт.

И вот есть спектакль Юго-Запада. Поставленный в целом-то по-приципу "хорошего и разного". Разное тоже в количестве, по сцене бродят какие-то бессмысленные цыгане и поют свою цыганщину, причем цыганки - это ряженые мужики... и т.п., но не в этом суть.
Главный герой этот философский пласт, который только он и может выдать, на мой вкус, не вытягивает, и поэтому о нем (пласте) более не будет речи в нашей саге. А увы.
Остаются два других. И для нас-нынешних безусловно созвучнее и интереснее история о страшной эпохе и жизни людей в ней, чем о том, как смешны разные "бывшие". То есть пьесу можно сделать и о том, и о том, но во втором случае она будет только "на посмеяться", а в первом - интереснее и глубже.

...и есть в этой пьесе персонаж, один из галереи, Александр Петрович Калабушкин.
Если у автора, в тексте... то нет, не одна черта, - целых две!
Во-первых, не пропускает ни одной юбки. У него на прошлой неделе жена умерла, а он уже "беседует о покойнице" с полуодетой дамой, и по ходу действия успевает еще кокетничать с женой главгероя...
Во-вторых, сказано, что "человек воинственный", но занимается фиг знает чем, - заведует силомером, весами и тиром, причем тир вечно на ремонте.
Ах да, при этом предприимчив, начинает с окружающих за деньги собирать записочки, одну из которых, может подпишет в качетсве предсмертной пресловутый главгерой-самоубийца. И приговаривает - "Хороша та идея, которая кормит".
Словом, персонаж сугубо сатирический, из варианта "на посмеяться". Если ничего не добавлять.

...и вот так получилось, что мы уже сезон с хвостом ходим на спектакль (правда, сим сезоном нас им не сильно балуют) из-за этого персонажа. Которого играет А.С. Ванин.
Причем долгое время меня, например, преследовали дикие непонятки, насколько то, из-за чего я хожу и что вижу, область действительно играющегося на спектакле, даже пусть в моей, зрительской, интерпретации, - а насколько мои личные глюки, а исполнитель роли - ни сном, ни духом. Дело в том, что на меня (на нас, буду точнее!) почти каждый спектакль выезжала биография героя, с фиговым прошлым, сомнительным настоящим и, видимо, совсем фиговым будущим...
В наличии в спектакле было кое-что, конечно. Явно военная форма "человека воинственного". И еще - его ДИКИЙ испуг в сцене, когда молодой и уверенный обормот, желающий попасть в тир, обещает написать о закрытом тире в газету. Было ясно, что в газету этот человек попадать совсем не хочет, и последствий боится. ОЧень. Дико. Были еще отдельные любопытные фразы ("К жизни ни один суд присудить не может. К смерти может, а к жизни - нет", "Человек перед смертью в штанах не нуждается" - сказанные со знанием дела).
Это точно было. Но вот откуда прилетало все остальное? Что фиговое прошлое - наверняка белогвардейское. Варьировалось (по разным спектаклям - и в нашем, повторюсь, восприятии) - насколько высок был чин, и соответственно, насколько персонаж успел "наследить", - к вопросу о штанах и суде, - сам ли стоял у стенки, других ли ставил, или - и то и другое, - насколько крепко стоит у него крыша к данному моменту... Исходя из этого, варьировались и прогрозы на будущее. (Все равно выходившее невеселым - но по-разному).
Беда в том, что считывалось это в изрядной мере с каких-то не сильно вербальных вещей - из поз, походки, того, как персонаж напивается на банкете, как он там же танцует... А местами - просто из взгляда в упор, из коего километрами вылезала биография... Оставалось понять, насколько же эти глюки - глюки, причем как бы это понять, было совершенно непонятно.

И вот однажды у нас был с А.С. коллективный после-спектаклевый треп, в основном об одном вводе (скорее из разряда "разного"). И он цитировал что-то из своих объяснений этому вводимому. Что не надо специально делать смешно, смешно и так будет, из-за текста, а ведь время-то было страшное, - и вот это как раз он, видимо, и предлагал "делать" специально, и в этом, насколько я поняла, и видел один из смыслов спектакля, если не основной.

И вот тут меня осенили некоторые идеи по поводу глюков и передачи биографии взглядом.
Я полагаю, что в данном случае человек советовал другому делать примерно то, что делал сам, и у него это как раз получалось.
И вот что получилось в качестве объснения у меня. Есть эта тема "страшного времени". Вокруг нее неплохо бы "закрутить" историю в целом, весь спектакль, но в целом он, увы, поставлен не очень понятно о чем и зачем.
И вот А.С., исполнитель одной из второстепенных ролей, закручивает биографию своего персонажа вокруг этой темы. Отбирает факты, события, - или, может, их следы, реакции, нынешнее состояние... Делая какой-то вполне живой образ, но при этом - своей жизнью как раз наиболее полно показывающий особенности "страшного времени" в его прошлом, настоящем и будущем (воспоминаниями, реакциями, ожиданиями...).
Делает он в данном случае, на мой вкус, работу за себя и за того режиссера, но другим он ее определенно навязать не может. Разве при случае предложить, намекнуть на идею - и он говорил, про исхполнителя роли того самого молодого обормота-курьера, которому нужно в тир, потому что "курьеры хотят стрелять!". О том, что вначале Мишка Белякович его "не ловил", и как Ванин объяснял ему, что-то вроде - у тебя ведь не смешной,а очень страшный персонаж... И нынешние просмотры показывают, что персонажа Мишка успешно "доловил" таки в итоге.
А Ванин делает это сам - и "закручивает" вокруг себя тех персонажей, которые с ним взаимодействуют, по крайней мере точно есть две дамы, которые отвечают ему на том же уровне серьезности. (Это супруга истерящего глав.героя, дама явно более умная, хоть и простая, - и та самая дама, на пару с которой Калабушкин "вспоминает о покойнице". Да, о биографии второй там тоже есть километровые глюки, ибо их истории явно связаны, и они явно вдвоем играют куда более глубокую связку, чем выходит по тексту, и тема "ни одной юбки" убредает куда-то на предельно задний план... И я думаю, Илона играет свою Маргариту Ивановну тоже вполне осмысленно и "про что-то" в ту же степь - потому что они явно играют вместе).

Так вот, я о чем. Собственно, о том, что так я поняла, во-первых, как человек работает в спектакле.
А во-вторых, поняла, что все эти "глючные биографии" - они про то же самое, про что он работает. А значит, даже если мое восприятие не совпадет с его "квентой персонажа" по деталям, - оно будет в ту же степь, и мы все-таки ловим именно то, что нам (и прочим зрителям) хотят передать.
А в-третьих... я сказала, что "понимаю, как", - а третье будет о том, что "НЕ понимаю, КАК". Т.е. я понимаю, что закладывается идея, тема, организуется вокруг нее биография (видимо) персонажа, и его проявления вовне... А вот КАК удается слить на полной невербалке, на взгляде в упор через сцену, где физически видны только расширенные до черноты зрачки, - историю жизни героя, - я не знаю.
Могу только сказать, что делать это, наверное, можно по принципу "черного ящика" (я бы стала делать так). В смысле продумывать эту историю, закрученную вокруг определенной темы, а потом - то ли следить, чтобы она выражалась через действия, то ли надеяться, что она таки через них выразится...
По крайней мере, я знаю, что в этом спектакле, у этого героя - именно так и выражается. И за этой историей я собираюсь приходить туда еще и еще.

И фиг его знает, объясняет ли этор хоть что-то в вопросе "как играть идею". (Мне исходно казалось, что да). Но факт, товарищи, в том, что таким образом мне наконец удалось первый раз в жизни записать об этом спектакле что-то цельное и нехудожественное. Точнее, конечно, о той его части, которая для меня наиболее осмысленна и интересна.
А может быть, кому-то и польза от этого будет...

4:54 24.04.2012