Лю, ты велика и чешуйчата и во всем этом виновата!
Если яркий огонь горит –
И пугает, и ближе тянет.
Если остров зовется Крит –
Вероятно, на нем - критяне.
Вот костер их на берегу,
Выйди – заговорят открыто…
Говорят, что критяне лгут,
Отвечая: «Мы – люди Крита».
…Кто ковал им тогда – мечи,
Восемь ярких лучей металла,
Что на знамени… Стой, молчи,
Наблюдай – как глядят устало.
Кто учил их словам: «Забудь, -
(До земли наклоняясь над чашей) –
Никогда, никогда не будь,
Не желай быть одним из наших –
С боем двигаться по зиме
(Протоптаться на том же месте), -
Мы едины: мы все – во Тьме,
Ибо кончилась наша эстель».
Не страшись, но себе не лги.
Хлеб протянут – легко бери ты.
Но не слушай речей, беги,
Хочешь – посуху прямо с Крита,
Как сумеешь, хоть через льды,
По жаре и осенней стыни –
Прочь от дружбы их и вражды,
И от проклятой их святыни.
*
…Но слова расплескались впрок,
Разошлись по морям волнами,
И теперь у любых дорог
Вдалеке – золотое знамя.
(Вариант последнего четверостишия:
Но слова расплескались впрок
И шевелятся в каждом миге…
Худо, милый? Тебе – урок:
Не мешай в голове две книги.)
11.12.04, ползучая глосса на Лю и немного – на Анариона