Об этом, кстати, там и тогда явно подумал по меньшей мере один человек - и услал его оттуда подальше, поскольку был его начальством (в общем, Киселев это был).
Мысль о том, что "тоже плохо, но по-другому, а то и хуже" почему-то не особо останавливает - в лучших Зерентуйских традициях...
В итоге вот, написалось. При этом Александр (или Алексей?) Муханов - это такой совершенно реальный человек, который приехал в Тульчин на службу до невозможности своевременно - в 1826 году, и было ему там как-то одиноко и грустно...
И да, начальник литографии, которому приглючилось, тут тоже отметился в качестве источника.
А. Муханов в Тульчине
(Альтернативная история)
"...под дуло князя Барятинского..."
(Н. Б.-П., неверно прочитанный)
И мне почему-то упорно снится
(А кто говорит - не зря),
Как в полночь мелькают в костеле лица,
А значит - и служба по ком-то длится
Былого монастыря.
А я отвечаю, что позже прибыл,
Не друг им и не родня -
Всем тем, кто всё думает "А могли бы?",
И наново в стену вставляет глыбы,
И в дом не зовет меня.
Я здесь - ради службы с ее делами!
Пойду, поищу дела:
Не думать, как ясно взлетело пламя,
Как то, что случается, да не с нами,
Сжигает и нас дотла.
и я проживаю в безлунном мире,
Где даже слова - ничто,
Но тени стоят со мной на квартире
(Я путаюсь: виселиц - шесть? четыре?
И - голос глумливый: "Сто!").
И снова: я сплю - или все уснуло?
Но длится, как блик на дне:
И все имена их - подземным гулом,
И лица всех тех, кто стоял *под дулом*,
И этот пролом в стене.
1:57 01.12.2016
(И нет, я не знаю, где они взяли порох. Это вообще как-то само из стиха выпало.)
