Начало:
http://kemenkiri.livejournal.com/722851.html
http://kemenkiri.livejournal.com/723329.html
http://kemenkiri.livejournal.com/723613.html
http://kemenkiri.livejournal.com/724149.html
http://kemenkiri.livejournal.com/724277.html
http://kemenkiri.livejournal.com/724566.html
http://kemenkiri.livejournal.com/724940.html
http://kemenkiri.livejournal.com/725409.html
2. Тоже Волконский
Петр Михайлович Волконский, Сергею Григорьевичу сам по себе относительно дальний родственник, а с первых лет XIX в. – еще и муж его сестры, был после Венского конгресса назначен начальником Главного штаба армии, и действительно заведовал им до 1823 года, и действительно, его уход с этой должности был связан с армейским бюджетом…
Вот что пишет Киянская.
«Составляя такой бюджет, Юшневский, очевидно, надеялся на "своих людей" в окружении императора. В Петербурге бюджет поддержал начальник Главного штаба князь Петр Волконский.
Юшневского, скорее всего, одушевляла надежда на то, что Александр I подпишет бюджет, не читая его». (ЖЗЛ. С. 206)
(Судя по цитированному выше письму, Юшневский, наоборот, надеялся, что обоснование бюджета император прочтет – и поймет его обоснованность. – К.)
«Но бюджет внимательно прочитал граф Аракчеев - главный недруг Петра Волконского в царском окружении. И император получил этот документ уже с комментариями Аракчеева. Судя по резкой и мгновенной реакции царя и последовавшими за этим событиями, предполагаемое увеличение бюджета показалось чрезмерным. И в данном случае возмущение царя можно понять: в 1823 году не намечалось ни войны, ни передислокации крупных подразделений». (ЖЗЛ. С. 206)
(Кстати, из разряда стихийных бедствий во 2 Армии на этот год был назначен – и состоялся – высочайший смотр, а это то, что определенно требует немалых дополнительных расходов. - К.)
«Однако этот план провалился. Никита Муравьев испугался активности южных эмиссаров. Император Александр I не утвердил бюджет. Петр Волконский потерял свою должность - и на его место назначили генерала Ивана Дибича, с которым у заговорщиков никаких связей не было». (ЖЗЛ. С. 208.)
Заметим, кстати, что бюджет составляется еще накануне соответствующего года – а вот посланцы тайного общества оказались в Петербурге ближе к весне. Что, спрашивается, стало бы делать Южное общество (представим, что такой план у него действительно был), если бы бюджет утвердили, а Северное общество не захотело выступать?! Пришлось бы, наверное, потратить его-таки на нужды армии…
Итак, история о Петре Волконском подана здесь как связанная именно с бюджетом 2 Армии.
А теперь посмотрим несколько шире. В ЖЗЛ ссылок нет в принципе, а в той статье, где тоже появляется коллизия с «Петраханом» (как прозвал его в письмах Киселев), нет никаких ссылок именно при его упоминаниях. Но просмотр нескольких статей разных авторов о Петре Волконском все-таки вывел меня на явный первоисточник этой истории: 4 том книги Н.К. Шильдера «Император Александр I, его жизнь и царствование». (Цит. по изданию: Спб, 1898.)
«Удаление князя Волконского с занимаемой им должности вызвано было следующими обстоятельствами. По возвращении императора Александра из Вероны возникли недоразумения по военной смете. Государь признал необходимость сократить расходы по военному министерству и поручил князю Волконскому уменьшить потребованную сумму. Князь… пришел к заключению, что можно сократить смету на 800,000 рублей. Тогда Александр передал спорную смету графу Аракчееву, который… сократил… расходы на восемнадцать миллионов рублей. Когда государь узнал об этом, то сказал князю Волконскому, что после этого он видит, что князь окружен или дураками, или плутами, которые или не умели, или не хотели найти средств сократить смету. Этот упрек побудил князя Волконского написать… всеподданнейшее письмо…» (Шильдер, с. 272, 274 – пропущенный лист занят рисунком).
(В письме он просит, ссылаясь на болезнь, об «увольнении… до излечения за границу», для поездки на воды).
Шильдер обосновывает историю нелюбовью Аракчеева к Волконскому, впрочем, чувства эти, похоже, были вполне взаимны, и у каждого вид другого поблизости от императора не вызывал радости.
Но гораздо интересней другое: речь идет о бюджете всей армии, и злополучный миллион в итоговых сокращениях явно растворяется и не играет никакой отдельной роли. События у Киянской снова поданы как нечто уникальное и имеющее отношение ко 2 Армии – а значит, к Юшневскому, - а значит, к тайному обществу и планам восстания; глядя на события в другом изложении, мы видим, что они относятся к бюджету армии в целом и вопросам, кто и как будет управлять ею – опять же в целом.
Насколько уникальным в рамках этой истории была присылка ревизора непосредственно в армию – я не знаю, так как специально не изучала этот вопрос. Но ни сами действия Абакумова, ни его отчет (Киянская публикует его – см. Южное общество, с. 104-108) ни дают оснований предполагать что-то необычное и связанное с тайным обществом.
В частности, можно предположить (по упоминаниям соответствующих обстоятельств), что финансы Южной армии привлекли дополнительное внимание, например, потому, что за несколько лет до того как раз с финансами был связан протяженный скандал, в результате которого именно в этой армии сменились и главнокомандующий, и начальник штаба, и генерал-интендант. (Киянская детали этого скандала подробно разбирает – в основном по опубликованным документам, но я его здесь не трогаю, поскольку он имеет у нее отношение к теме «интриги», но не к теме «как декабристы использовали финансы» - ибо и не декабристы то были.) Логично было бы посмотреть, как все это функционирует при новых исполнителях – что Абакумов и делает, выдавая ряд конкретных рекомендаций и в целом, как мы уж говорили, давая благоприятную оценку интендантству.
Ну, и еще немного о Петре Волконском, В статье «Южное общество в 1823 году» Киянская тот же текст о нем, что и процитирован здесь, дополняет определением «ближайший родственник и покровитель друга Пестеля генерала Сергея Волконского» (Декабристи в Украiнi: (дослiдження й матерiали). Т. 5. Киiв, 2007. С. 26). Сетевые упоминания доходят до мысли, что он «очевидно, был в курсе некоторых планов членов Южного общества» (Википедия) - на основании все того же многострадального бюджета 1823 г.
Верно то, что, помимо родства, Сергей Волконский действительно называет князя Петра своими «ментором» и «высочайшим покровителем». Но только в письмах Киселеву 1814 – 1815 г. (Каторга и ссылка, № 2, 1933. - http://kemenkiri.narod.ru/gaaz/volkonsk.htm )На этот момент С.Г – даром что уже генерал – 26 лет, и он путешествует за границей при довольно сложной политической обстановке. А к 1823 году проходит еще почти 10 лет, он явно давно не нуждается в менторах, командует бригадой в провинции и не получал повышения в чине с 1813 г. – не самая, заметим, блестящая карьера для «покровительства» начальника штаба!
Ну, наконец, как ни странно, Сергей Волконский и Алексей Юшневский – это все-таки два разных человека, несмотря на явное знакомство и членство в одном тайном обществе (что для Петра Волконского едва ли было известным фактом - пока, кроме истории с бюджетом, которая выходит совсем про другое, я не видела доказательств его осведомленности).
Петр Волконский, кстати, в результате истории с бюджетом не был ни отрешен от должности императором, ни даже, говоря современным языком, «уволен по собственному желанию» - а только получил отпуск «до излечения болезни» и действительно отправился за границу, откуда вернулся в начале 1824 года.
От Александра I он получил орден и достаточно благожелательный рескрипт к нему и, как полагает Шильдер, надеялся снова вступить в ту же должность, но этого не позволил Аракчеев, которому по-прежнему не нравился Волконский и был вполне приемлем собственный протеже Дибич.
«Князь Волконский был принят государем самым приветливым образом, но решительные объяснения были отклонены; затем князю предложили другие должности, даже вторую армию. Государь, между прочим, признался, что он привык к работе Дибича; тогда Волконский ответил: «в таком случае, я останусь вашим адъютантом» (Шильдер, т. 4, с 312). (Здесь, кстати, отдельно любопытно это «даже вторую армию» (то есть вместо Витгенштейна!)- но это совсем отдельная история…)
Только после этого, кстати, Дибича утверждают в его должности, до того он считается «исполняющим обязанности» (там же, с. 313).
И Петр Волконский действительно остался при императоре, ездил в Европу с дипломатическим поручением (не обошлось без дипломатии и при путешествии на воды), отправился с августейшим семейством в Таганрог и присутствовал при смерти Александра I – все так же не занимая никакой иной крупной должности.
Как ни толкуй все эти события, они все же мало похожи на историю, где П.М. Волконского могли бы заподозрить в потворстве заговору.
Лично мне представляется, что двух Волконским связывала прежде всего определенная общность характеров, оба они были Волконскими, и идя разными путями и вращаясь в разных сферах, фактические отношения ставили выше чинов и должностей, и свои обязательства к людям строили именно исходя из этих первых.
Что же до истории о плане восстания в 1823 году, которое сорвали император Александр и Никита Муравьев (я не утрирую, см. приведенную выше цитату из ЖЗЛ!), то на мой взгляд, нет никаких данных говорить о его реальном существовании.
Киянская основывает свои рассуждения о нем на трех пунктах:
- собственном произвольном перетолковании совещания на Контрактах 1823 года; идея о том, что обсуждаемые вопросы были «неактуальны» и использовались исключительно чтобы связать участников круговой порукой, принадлежит лично ей, и ни в мемуарах, ни в показаниях никак не отражена. Приведенная ею цитата из Волконского о смысле обсуждений цареубийства в обществе не имеет конкретной привязки к какому-то времени и заседанию.
- собственном произвольном перетолковании показаний о поездках южан в Петербург в 1823 году; никто из них не говорит о выступлении в том же году как реальном плане. (Да, нехорошо пугать людей, но Барятинский, в конце концов, сам признает, что именно пугал с целью вызвать больше активности; если человек – фиговый дипломат, это еще не доказывает, что все его дурацкие шуточки – реальность.)
- истории с бюджетом, которая при рассмотрении ее в общем контексте имеет отношение много к чему (например, курсу на сокращение военных расходов в целом, конфликту в ближайшем окружении царя, реальным условиям существования 2 Армии и т.д.), но только не к планам тайного общества. То, что она имеет отношение лично к А.П. Юшневскому, этого еще не доказывает.
Если вам нужен план решительных действий тайного общества, существовавший в 1823 году – за этим, пожалуйста, в Васильковскую управу, там как раз в этом году придумали так называемый «Бобруйский план». Осуществить его не довелось в первую очередь по причине отсутствия в Бобруйске императора, которого собирались захватить, но сама идея планов понравилась, и с тех пор они возрождались каждый год… То есть еще дважды.
Но именно планы, о существовании которых говорят многие декабристы (следовательно, несмотря на все «искажающие призмы» следствия, в том или ином виде они действительно были высказаны), Киянская почему-то не затрагивает, предпочитая изобретать свои собственные.
Еще один подобный конструкт – это идея о четком плане выступления в начале 1826 года, и без Юшневского в этом сюжете тоже не обошлось.