...или как заранее потратить премию и где занять до зарплаты
(Если вы служите в штабе 2-й армии в Тульчине)

Хорошо, что дореволюционная печатная опись фонда 2 армии кратко, но внятно рассказывает, что скрыто в каждом деле.
А то бы сколько интересного можно было пропустить.

Вот на это дело я навелась на фамилию "Барятинский" в кратком изложении, - а заголовок у дела подробностью и ясностью не отличается:
«С разными бумагами бывшего Гвардии поручика Басаргина, отданными 2 отд. Г. Дежур. Генерала. На 78 листах. 1827 года.»

Поручик Басаргин, натурально тот самый - адъютант Киселева, он же член тайного общества (хотя Киселев, кажется, дольше всего надеялся, что его-то пронесет, еще весной надеялся)...
Так что со своими штабными бумагами он расстался в конце 1825 года, никак н позже. А откуда тут 1827 год? Ну,наверное, кто-то наконец решил на столе разгрести...
Впрочем, расстаться мог и раньше - часть этого добра в заголовках упоминает передачу от Басаргина одного из отделений Главного дежурства (как они делились, я не изучала. Тематически, скорее всего) "Старшему Адъютанту Полковнику Рудамаеву" в 1824 году. (В иных местах пишется как Рудомоев. А тут через два "а", совершенно ясных. Москвич, наверное.)

Так вот это отделение - похоже, финансовое. Правда, на столе все равно лежали РАЗНЫЕ бумаги (например, требование разобраться, почему Басаргин ехал Тульчин через Москву, если его туда не посылали, и надо ли поэтому выдавать требуемые "Басаргином" (так!) деньги). Но в основном это довольно длинные списки, либо что кто-то куда-то уплатил, либо - больше и чаще - кто сколько должен. Кому - ну, видимо, главному дежурству Второй армии.

И тут начинают появляться знакомые фамилии.
Ивашев (565 р. в 3 приема), Горленко (300 р)...
"На Генерал Маиоре Князе Волконском за отправленную по собственым делам его Эстафету – 124 р."
(мне вот интересно, в каком году каталась эта эстафета? Уж не по делу ли В.Ф. Раевского, когда жареным запахло настолько явно, что дело дошло и до вскрытия служебной почты и добычи печати, чтоб обратно запечатать?)
Барятинский на их фоне выглядит вполне средне - за ним в большей части этих бумаг числится 150 р.
А потом даже появляется личная расписка, вот такая:
«Взял я из будущей сентябрьской трети двести тридцать шесть рублей 1823 года 13 ноября. –
Порутчик Князь Барятинской»

Что, в общем, явно показывает, как по большей части образуются списки - эстафету по личному делу мало кто гоняет, остальные просто, гм, занимают до зарплаты, так сказать.
Когда жалование является не ежемесячно, а всего трижды в году, это весьма существенно.
(Это, кстати, не отловил Лотман в "Очерках русской культуры", у него там где-то есть фраза, что чиновник зависел от жалования, которое получал раз в месяц. А вот и нет. И это не просто придирка: если вы, например, на радостях проиграли ваше жалование на первой же неделе, новых денег придется ждать не меньше месяца, а больше трех.)

Но случаются и выплаты экстраординарные. Формата "премия". Вот, например, в 1823 году во 2 Армии случился смотр, приехал Александр I, на все посмотрел и в целом остался доволен. Поэтому много на кого посыпались вознаграждения. Не сразу, а зимой следующего года.
Вот и интересующему меня князю Барятинскому причиталось полторы тысячи рублей. Не Комар комар чихнул, в общем-то, два его годовых жалования.
(Мы-таки выяснили по следам предыдущего поста, что 700 с чем-то рублей - это то, что ему примерно по гвардейскому чину причитается, так что в Одессе он прогулял *всего лишь* свое годовое жалование, а не полковничье;-)

Отдельно интересно, за какие такие заслуги. Потому что, например, командир полка может предъявить полк (как Пестель - Вятский), а Барятинский - адъютант Витгенштейна, один из многих, сидит в том самом дежурстве, есть подозрение, что пинает балду, потому что 2 года спустя он пишет длинное прошение со смыслом "ну даааааайте мне учебный батальон, стыдно столько лет сидеть без дела".
В общем, очень интересно, то ли императору и главное дежурство с его обитателями так понравилось, то ли просто добрый Витгенштейн подал, может, адресное, а может, и с целым списком прошение - мол, дайте, пожалуйста, денег, очень хороший мальчик (мальчики), очень нужны деньги...

Так или иначе, полторы тысячи в феврале 1824 года явились.
И вот тут начинается прекрасная песня про вычитание.

И еще прежде, чем их куда-то стали выдавать, превратились в 1350 рублей. Это отдаленный аналог, опять же, современного пенсионного фонда - вычитается "на инвалидов 10 ко. с рубля".

А вот дальше эта сумма приключается уже индивидуально - причем в отсутствие хозяина. Последнее неудивительно - он и в следственном деле пишет, что весь 1824 год пребывает в отпуске у родных. (А его начальство, Витгенштейн, тоже пребывает в отпуске, заграничном, и уезжая туда по весне, рассылает своим адъютантам бумаги, чтобы они раньше осени и не возвращались. Что они, надо полагать, с удовольствием и делают!)

Но в отстутствие хозяина деньги не залежались.

10 марта зашел некий "ротмистр граф Потоцкий" (не соображу, кто именно это может быть из обширного и веселого клана Потоцких) и забрал тысячу рублей. Официально, с распиской. Так что, надо полагать, на законных основаниях. Надо полагать, поручик князь Барятинский у него таковую сумму ранее занял. Он Потоцкий, у него можно при случае без труда и тысячу рублей найти.

Осталось 350. Но ненадолго.
Помните расписку про 230 р. "до зарплаты". Их отсюда тоже взяли и удержали, а к этому прибавляется любопытная (и довольно корявая) приписка:
«Заплачено Менгольду(?) за две трети 33 р. 32 ко.
Рудамаев».

Кто этот Менгольд, понятия не имею. И можно было бы предположить, что у него Барятинский тоже занимал, но почему он берет только какую-то мелкую сумму "за две трети" - это, похоже, проценты?
Есть у меня некое подозрение. Что у Второй армии, конечно, все берут до зарплаты. Но 2 армия - не банк, и (жизнь ее к этому не готовила) финансы ее под это все-таки не очень заточены. А вот г-н Менгольд, возможно, как раз морально и материально готов к выдаче в долг, он этим очень даже может зарабатывать. И, возможно, 2 армия всегда или иногда извлекает сумму "до получки" не из своего кармана, а из менгольдова. И сама с этого выгоды не имеет, потому что она - не банк, а вот он - очень даже имеет, иначе он с этими офицерами по миру пойдет.

...Остается 80 рублей 68 копеек.
Но и они покоя не ведают.
Зашел товарищ, гвардии же поручик Александр Крюков (да, Южное общество то же самое) и взял 50 рублей. Нет, у него для разнообразия не занимали! - "для содержания людей Князя Барятинского". - На него, видимо, уезжая в отпуск, оставили денщиков всяких и сказали "ну ты присмотри".

И наконец, скромный Басаргин дождался, пока все всё возьмут - и унес должные ему 25 рублей. (Ну, не ротмистр Потоцкий, так что и сумма другая!)

....осталось 5 рублей 68 копеек. На входе, напомню, было 1500 (ну ладно, 1350 р.)

Я даже не знаю, отдали ли их потом Барятинскому и что он при этом сказал. Возможно, то, что это можно сразу отправить "на инвалидов". А он, пожалуй, пойдет одолжит у Потоцкого, если что...

...когда Чернышов и Киселев в конце 1825 года ведут тульчинское следствие, они по итогам пишут рапорт Витгенштейну. Про Барятинского там есть фраза, не вошедшая официальный вариант - мол, и в письмах отца Пестеля про этого Барятинского написано, что он "любит бутылочку", - "да и по домашним его запискам и счетам приметно, что г. Борятинский не сильно воздержан".

(Вот интересно, кто автор фразы, Ч. или К?)

Никуда дальше это наблюдение не идет - ну, видимо, потому, что если сажать за расточительный образ жизни, то лопнет не только Петропавловка, но и все прочие крепости, а кандидаты на посадку все еще останутся. Ну, и потому, что уж к тайному обществу это точно отношения не имеет. Многим, чтобы делать так же, никакое общество не нужно...

...но в общем, наблюдение зело верное. (И Волконский в мемуарах про него ровно в том же ключе фразу выдает - мол, очень предан делу общества, но в частной жизни часто вызывал нарекания...) Может быть, мне поэтому вот сейчас отчетливо кажется, что фраза-то киселевская?..