Сегодня в архиве меня поджидали четыре свежезаказанных дела. Я очень на них рассчитывала: открою - и выльется на меня четыре ушата информации.
Ага, ага...
С одним дело было все в порядке - но никакой новой информации оно не принесло.
Другое было аж на 180 страниц, но я его уже видела, причем ровно на прошлой неделе. Я тут распутываю историю про дуэль двух персонажей, как так получилось и что из этого вышло - и на фамилию первого из них я уже это дело заказывала. И не уловила, что на фамилию второго один из многих вариантов - та же самая цифирь. Упс.
Третье дело я сильно предвкушала, это были формуляры о службе офицеров Ольвиопольского гусарского полка. А полком на тот момент командовал
полковник Петрулин, один из двух участников той истории. И его формуляр от меня до сих пор успешно скрывался. А мне все-таки любопытно, из каких он дворян, сколько лет, где учился и все тому подобное, не говоря уж о том, где конкретно служил и воевал.
Ну ведь не может же в деле с формулярами офицеров не быть формуляра его командира?!
МОЖЕТ.
По случаю неприслания этого формуляра из Лейб-гвардии Гусарского полка, где Петрулин числился до того (хотя приключался уже давно отдельно, при штабе Витгенштейна, пока этот полк не дали).
Видимо, есть в этом полку, во всех его проявлениях, как заметила Змея, что-то неуловимо общее. Лейб-гусарское. Ну то есть - раздолбайское...
И не беда, что вот он, полковник Петрулин, и он, наверное, и сам может в целом рассказать, где и когда служил... Нельзя без формуляра писать.
...А четвертое дело мне вообще пришло по ошибке. То есть цифры я списала правильно, но вместо некоего Мерлини (второй участник той истории, и я еще о них расскажу) в 1828 году, судя по заголовку дела, речь в нем шла о двух раненых рядовых Казанского пехотного полка - в том же 1828-м при штурме Браилова. И о пособии им на их тяжелую жизнь (один, например, остался без обеих рук - ему, кстати, пенсию в 300 рублей назначили, хоть в этом повезло человеку...)
С горя я решила посмотреть на это дело в три листа поподробнее. Ну вдруг там где-нибудь между строк упоминается тот же Мерлини - год-то вполне подходящий!
И начав читать, я с удивлением обнаружила, что начинается дело вообще с истории про еще одно раненого, в заголовке не упомянутого. С прапорщика Нератова. (А про двоих рядовых на букву К речь вполне идет дальше, а про Мерлини - не идет!)
...дело в том, что про прапорщика Нератова мы ТОЖЕ искали сведения, и тоже к переписке Пестелей. Только за совершенно другой год, и сюжеты не были связаны никак. Ну кроме того, что и Петрулина, и Нератова лично знал Павел Пестель. Но в разные годы и в разных обстоятельствах.
Петрулин - товарищ по военной кампании двенадцатого четырнадцатого года, он его потом даже в тайное общество принимает (но до 1825 года Петрулин не дожил, и следственному комитету потому был не особо интересен).
А Нератова Павел Пестель привозит себе уже в Вятский полк из Петербурга. Это сын знакомого семьи, у Нератова-старшего они, в частности, в долг берут. Молодой человек окончил,кажется, чуть ли не университетскую гимназию (Павел ему в формуляре потом пишет совершенно панегерический список предметов, которые он знает). И единственное, что выплыло на меня из картотеки все того же РГВИА - одно коротенькое дело, где Павел расписывает, сколь Нератов хорош и достоин повышения в следующий чин. А в примечаниях к 22 тому ВД была куда менее оптимистичная цитата - из писем Киселева, про то, что пьет этот Нератов...
И все. Понятно, что какой-то громкой военной карьеры он точно не сделал, но что все-таки делал - служил, пил, сидел в отставке - оставалось неизвестным.
И я, заказав дело про совсем другого человека и, видимо, в силу описки в карточке, его там не обретя, вдруг узнала продолжение истории.
В общем, до чего-то Нератов допился. Например, до разжалования в рядовые и перевода в другой полк, Казанский. До или после ареста Павла - неясно, но русско-турецкую войну Нератов встретил именно там и именно в этом чине.
И даже, наверное, несколько взялся за ум, поскольку, судя по делу в три странички, при осаде крепости Браилов проявил себя вполне геройски. Правда, был при этом тяжело ранен, выжил, но остался без ноги. И вот среди прочих черновиков про раненых и было - распоряжение про него и даже черновик письма его батюшке. Мол, ваш сын своим рвением и своей кровью загладил свое прежнее "недоброе поведение", государь император его простил, вернул ему прежний чин и велел дать тысячу рублей и отправить к вам "на жительство", обратно в Петербург. И удобный экипаж в дорогу дать.
...куда прапорщик Нератов, надо полагать, и отбыл. И даже, скорее всего, прибыл.
Не сказать, чтобы это был вот совсем уж конец истории, но, в общем, довольно внушительная точка с запятой в ней. Теперь мы, по крайней мере, можем точно сказать, что ежели он где потом и пытался запить - то в отставке и в Петербурге, уже не волнуя этим ни Киселева ни какое другое армейское начальство...
И я бы никогда не узнала об этом, не опишись кто-то в карточке, и не возмись я рыть в подробностях биографию не очень хорошего человека по фамилии Мерлини...
Такое вот пред-пасхальное чудо на архивной почве. "Случайная встреча, как говорят в Средиземье". Оно тут так вполне бывает...