Может быть, это и не что-то выдающееся (автору всего-то 14 - самохарактеристика начинается как "Я христианка и мне 14 лет".) Но... может быть, еще кому-нибудь тоже окажется *нужно* прочитать? Он правда - светлый....
Sunflower in the Shadows
Свет
Она открыла глаза, медленно моргая и пытаясь определить, где же она находится. Затем она вспомнила дракона, его ужасные желтые глаза, смотрящие прямо в душу, запутывая ее разум и память в свои злые сети, спутывая их так, чтобы они соответствовали прихотям этой рептилии… Она вздрогнула, вспоминая тьму, в которой пребывал ее разум, и ужасный миг, когда память вернулась к ней. Ее брат. Она стала женой собственного брата, и через несколько месяцев родит их сына… После этого осознания был водопад, громоподобная музыка его вод все глубже проникала в ее безумие, говоря о том, какой мерзостью была ее жизнь… Она падала в поток воды – прыгнув с утеса, ударившись о камни… И попала сюда.
Где я? – изумлялась она, осматриваясь местность вокруг. Все вроде бы нормально: деревья, несколько островков травы, - и сине-зеленый океан, без устали накатывающийся на белый песок. Было тихо, но на удивление мирно, - так непохоже на печальную тишину Дор-Ломина, где из всей их семьи оставались она да мать. Госпожа Дор-Ломина была стойкой – и в то же время непоправимо сломленной, она никогда не плакала- только из-за своей юной дочери. И никогда не говорила о другой дочери, Урвен, которая умерла двухлетней. Никогда.
Однажды она спросила, стоя рядом со своей темноволосой матерью, пока та проворно развешивала белье на просушку: «Мама, а кто эта другая девочка в нашем доме?»
«Какая девочка?» - медленно спросила Морвен. Она продолжала работу, пока она не превратилась в яростный ритуал, состоящий из швыряния белья и дергания веревки. Она знала ответ.
«Та, чьи вещи лежат в шкафу в комнате брата».
«Ниенор, прошу тебя», - вздохнула Морвен. – «Я не хочу говорить об этом».
«Мама, ну кто она?» - упрямилась Ниенор, глядя на нее сквозь спутанные золотые пряди. Затем она нахмурилась и скрестила руки на груди.
«Да, у тебя когда-то была сестра. Но она умерла во время мора много лет назад, задолго до твоего рождения». Затем воцарилось молчание. Больше они никогда не говорили об этом.
Ниенор повертела в пальцах светлую прядь, глядя, как песок отражает блеск солнца. Судя по положению солнца, на ослепительно-синем небе, она заключила, что сейчас раннее утро. Или, может быть, полдень. Это трудно сказать, когда ты, кажется, уже покинул однажды пределы Времени. В ее мозгу вспыхнуло воспоминание о каком-то темном месте, где потом разгорелся яркий свет. Она была где-то еще прежде этого места, но после воды, - раньше этого бесконечного белого песка и плещущихся волн. Чертоги Безвременья – подсказала ей память. Если это действительно так, то где она сейчас?
Она уперлась ладонью в холмик песка, и ей удалось встать. Тогда, прищурившись, Ниенор еще раз осмотрелась. Море, раскинувшееся перед ней, казалось бескрайним, уходящим к невидимой границе там, впереди. Где я? На мгновение она испугалась, представив себе бесконечные дни блужданий и поисков на это берегу. В темнице, состояний из прекрасного белого песка, зарослей и воды. Соленая волна плеснула на ее ноги, и она подумала: «Темницы – это как раз то, с чем я хорошо знакома». Ее несчастный отец, заключенный в тюрьму из льда и стали, Ангбанд, ее сестра, медленно умиравшая от удушья в разрушенных болезнью легких, и ее брат, в конце концов сдавшийся тому же отчаянию, что царило во всех их сердцах…
Негромкий шум нарушил тишину. Ниенор обернулась, и очень удивилась, увидев идущую к ней золотоволосую девушку, чьи волосы колыхались на ветру. «Привет!» - сказа ей появившаяся, и в ее голосе звучала светлая радость.
«Кто ты?» - ответила ей Ниенор, изучая незнакомку подозрительным взглядом серых глаз. Бесчисленное множество темных дней, прожитых ею с рождения, сделало ее неприветливой и недоверчивой к чужакам.
Неведомая женщина стояла всего в нескольких шагах лот нее, и Ниенор могла рассмотреть все ее черты. Серые глаза, загорелое лицо, обрамленное длинными золотистыми волосами, так похожими на ее собственные… В ней было что-то неуловимо знакомое, хотя Ниенор была уверена, что они никогда не встречались. «Кто…»
«Я – Лалайт», - ответила та, мягко прервав ее. – «Твоя сестра», Она понимающе кивнула и жестом предложила Ниенор следовать за ней.
«Но ты же умерла», - упрямо произнесла Ниенор, уверяясь, что происходящее ей снится.
«Как и ты», - ответила Лалайт, ничуть не смутившись.
«Где мы?»
«В Валиноре, Благословенном крае», - ответила ей старшая сестра, широко улыбнувшись. – «Я так рада, что ты тоже здесь».
«В-в В-валиноре?» - вздрогнула младшая, широко открыв глаза. – «Но ведь мы – смертные…»
«Нам была дарована милость быть призванными сюда. Пойдем».
Они направились прочь от берега, поднимаясь по крутому склону холма, - а под ним оказался город, сияющий ярким светом. Глядя из-под ладони, Ниенор смогла различить внизу три фигуры – кажется, они улыбались, подавая ей знаки идти вслед за сестрой. Один из них держал на руках ребенка.
«А они… А это – мой ребенок?» - внезапно спросила Ниенор, почти улыбнувшись.
«Да», - ответила Лалайт, улыбаясь в ответ. Они спускались с холма, удалясь от океанских волн и белого песка.
(Примечание автора) В одной из работ Толкиена, - кажется, Утраченных сказаниях (первая или вторая книга), было упомянуто, что Турин и Ниенор были призваны в Валинор и оставлены там. Эта история может рассматриваться как альтернативная, поскольку я привела туда и всю остальную семью.